Депутат Оксана Дмитриева, член комитета по бюджету и налогам считает, что российский Совбез должен заниматься финансовой безопасностью. Также депутат высказывается против узаконивания положения платежных терминалов, которыми пользуются многие жители России. Оксана Дмитриева дала интервью нашему корреспонденту Льву Фанбергу.
— Оксана Генриховна, почему Дума так послушно принимает законы, вносимые депутатом Резником (глава комитета по финансовым рынкам) и принимает инициативы его команды вопреки спорам и возражениям?
— Это вопрос не к нам. Это тот закон, на который обязательно и по смыслу, и по сути должно быть официальное консолидированное мнение Центрального банка и Правительства России. Поскольку в случае банкротств банков последует требование компенсации вкладчикам, что так или иначе производится за счет бюджета – граждане будут предъявлять претензии государству. Это безобразие, что нет официального заключения и консолидированной позиции правительства. Я не понимаю ни представителя президента ни представителя правительства в Думе, когда по гораздо менее значимым вопросам требуется заключение и озвучивается позиция, а по такому важному вопросу как банкротство платежных систем вообще никакого заключения не представлено.
— Вчера говорили, что эти законы усугубят ситуацию. Вы можете сказать с учетом динамики кризиса и регламента рассмотрения законопроектов, они будут приняты по завершении кризиса или действительно успеют его усилить?
— В любом случае ситуация кризиса будет решаться в течение этого кризиса, в течение трех-четырех месяцев. Закон еще начать действовать не сможет. Хотя косвенно он уже санкционировал те платежные системы не совсем легальные, которые уже функционируют. Другое дело, что ведь это не последний кризис финансовый. Я думаю, что в целом будет изменение, также, как в 1944 году были приняты Бреттон-вудские соглашения, в результате которых отказались от эквивалента золотого при обмене валюты и доллар после Второй мировой войны выступил в качестве резервной валюты и во многом заместил собой золото. Все эти институты — и МВФ и Всемирный банк — это так называемые Бреттон-вудские институты, которые регулируют отношения на финансовом рынке с приматом доллара и американской финансовой системы как страховой. С учетом времени принятия этих решений, это было вполне объяснимо (в 1976 году Бреттон-вудская система была во многом пересмотрена на Ямайской конференции МВФ – «Полит.ру»).
— Так доллар был введен в роль мирового резерва искусственно?
— Это было не искусственно, это было вполне естественно — период после Второй мировой войны, разоренная Европа и растущая Америка. Страны соцлагеря отделены, это была своя замкнутая финансовая система. Поэтому, так или иначе, система просуществовала без существенных катаклизмов в течение достаточно долгого периода времени. Мне представляется, что после этого финансового кризиса будет пересмотр мировой финансовой системы. Как когда-то казалось догмой обязательный золотой эквивалент, так же в течение этих шестидесяти лет считалось необсуждаемой догмой, что золотовалютные резервы банков должны храниться в определенной валюте, прежде всего в долларе, и в других странах. Ну вот страхование рисков американской экономикой, как будто американская экономика это такой колосс отнюдь не на глиняных ногах, а бетонных. Это так же как в любой науке, в экономике то, что казалось догмой, действует при определенных условиях в определенном периоде времени. Так же, как ньютоновская механика, ее развитие это квантовая механика на другом уровне, то же самое все-таки сейчас будет определенный пересмотр Бреттон-вудской системы.
— Кто это может инициировать?
— Уже же звучат предложения со стороны Европейского Союза и вот Саркози недавно высказался о том, что нужно созвать совещание для обсуждения мировых систем. Тем более, тут есть уже определенные изменения, создана единая валюта евро. Это существенное изменение после принятия Бреттон-вудских соглашений. Потом плюс, это тоже существенно, это возрастающая роль новых рынков — Китая, то, что влилась Восточная Европа и бывший Советский Союз, который тоже подключился к мировой финансовой системе, а до этого был абсолютно замкнут. Я думаю, что может быть не в течение двух-трех месяцев, но в целом этот финансовый кризис, безусловно, скажется на изменении мирового финансового порядка.
Теперь что касается наших всех законов. К сожалению, это не один закон господина Резника, а целая серия, и по биржам и по финансовым рынкам, которые позволяют сбросить, и мы об этом говорили — Иван Грачев говорил и представитель КПРФ Борис Кашин — сбросить этот мыльный пузырь не до конца обеспеченных плохих иностранных ценных бумаг на наш рынок. Эта идея проводится серией законов под видом либерализации рынка, но в целом как пылесос, мы будем затягивать на себя мыльный пузырь обесцененных плохих иностранных ценных бумаг. Понятно, что есть момент, которые составляют предмет для очень серьезного разбирательства в Совете безопасности России, потому что понятно, что Совет безопасности не только за террористами должен следить. Финансовая безопасности гораздо важнее любой другой. Я не знаю, я не военный человек, но экономическая безопасность это самый главный момент. Я думаю, что это даже предмет для самого серьезного разбирательства по позиции руководства Центрального банка. Хотя рядовые профессионалы Центрального банка сделали по платежным системам абсолютно профессиональное заключение.
— Вы его видели, именно на новый текст законопроекта?
— Да, я попросила, именно на новый текст.
— Вы его только видели?
— Нет, оно у меня есть, и у Павла Медведева оно есть, он зачитывал оттуда куски. И я по содержанию его пересказывала. Эти все замечания были переданы в Министерство финансов, потому что заключение официальное дает правительство. Если бы они его давали. То должны были бы выяснять все разногласия с Центральным банком, потому что правительство обязано по факту все эти разногласия учитывать.
