Для того чтобы решить пенсионную проблему, правительству необходимо осознать и исправить допущенные ранее ошибки, считает депутат Оксана Дмитриева.
К октябрю правительство должно окончательно определиться с проектом реформы пенсионной системы. От того, какой путь выберет власть, во многом зависят и благополучие бюджета, и социальная стабильность в обществе. Повышение пенсионного возраста или заметное снижение уровня жизни пенсионеров могут вызвать волну протестов. Но ничего не делать тоже нельзя, ведь дефицит в пенсионной системе нарастает, численность трудоспособного населения в стране сокращается, а бизнес и граждане не готовы платить больше налогов на покрытие пенсионной «дыры». Чего ждать и что делать? На эти вопросы в интервью «Профилю» попробовала ответить депутат Госдумы от «Справедливой России» Оксана Дмитриева.
ПРОФИЛЬ: Правительство должно скоро решить, по какому сценарию будет развиваться пенсионная реформа. На ваш взгляд, стоит ли ждать повышения пенсионного возраста?
Дмитриева: Из заявлений президента и правительства можно сделать вывод, что, скорее всего, власть на повышение пенсионного возраста не решится. Потому что наконец осознала, что повышение пенсионного возраста не даст фискального эффекта. В лучшем случае сборы в Пенсионный фонд вырастут только через 10—12 лет. Это первое. Второе — понятно, что отказываться от обязательного накопительного элемента никто не намерен. Президент на Петербургском форуме заявил, что есть 4 трлн рублей пенсионных денег и их нужно как-то использовать.
ПРОФИЛЬ: Что это означает?
Дмитриева: То, что главный порок пенсионной системы сохраняется. А главным пороком я считаю переход к накопительной системе и отвлечение от текущих пенсионных выплат порядка 0,5 трлн рублей в год.
ПРОФИЛЬ: А вы считаете, что распределительная система лучше?
Дмитриева: Распределительная схема как обязательная система эффективнее — это доказывает и практика, и теория. За шесть лет функционирования накопительной системы средняя доходность составила 6,6% у государственной управляющей компании (Внешэкономбанка) и 6,8% — у частных УК. А средняя инфляция за этот период составила 11%. Для сравнения: страховая часть пенсии ежегодно индексировалась на 18—20%. Кроме того, правительство в своих расчетах исходит из того, что накопительная система не имеет никаких расходов. Но на самом деле есть расходы на ведение лицевых счетов, нормативные расходы управляющих компаний, которые составляют минимум 10% от доходности. Если учитывать эти расходы, текущую доходность и инфляцию, то за сорок лет накопительного периода реальный прирост пенсионных накоплений будет стремиться к нулю. Накопительная пенсионная система становится эффективнее распределительной, если на одного работающего приходится более двух пенсионеров, а отклонение доходности от темпов роста ВВП составляет не более 10% (сейчас около 60%). А при 25-процентном отклонении доходности от темпов роста номинального ВВП накопительная система более эффективна, чем распределительная, если на одного работающего приходится более шестнадцати пенсионеров. Совершенно фантастический сценарий. Осознавать этого никто не хочет. Но и удивляться тут особо не стоит. Когда я читаю студентам-экономистам лекции и спрашиваю, что будет, если число, которое меньше единицы, но больше нуля, возвести в очень большую степень, куда будет это число стремиться, то только один из ста быстро соображает, что это число будет стремиться к нулю. А интеллектуальный уровень студентов, как правило, выше, чем уровень чиновников, принимающих решения. Вообще, хочу заметить, что для разработки пенсионной системы нужна определенная математическая культура. Эта математическая модель не очень сложная, но вопросом надо владеть и понимать, что делаешь.
ПРОФИЛЬ: Так что же, надо отказаться от накопительной части как от обязательного элемента пенсионной системы? Но как быть с теми накоплениями, которые уже есть?
Дмитриева: Необходимо предоставить гражданам право выбора. Кто-то может захотеть оставить накопленные средства в частной управляющей компании или в НПФ и продолжить инвестирование, но большинство будет заинтересовано в том, чтобы их переиндексировали так же, как и страховую часть пенсии, и перевели накопленный капитал в страховой. Чтобы они не страдали по этим годам накопления, когда доходность была в три раза ниже, чем индексация по страховой части пенсии. Поэтому проблема распоряжения теми средствами, которые уже накоплены, вполне решаемая. Но делать этого никто не хочет. Во-первых, как я подозреваю, трудно вникнуть, а некоторые, наверное, просто и не в состоянии это сделать. А во-вторых, есть корыстные интересы, ведь придется отказываться от огромного потока совершенно дармовых денег, которые сейчас получают финансовые структуры. Я думаю, что это и есть главная причина.
ПРОФИЛЬ: Почему возникает дефицит Пенсионного фонда и как можно решить эту проблему?
Дмитриева: Одна из причин — переход к накопительной пенсионной системе. Часть взносов, которые выплачивает работающее поколение, идет не на выплату пенсий, а на накопление, и из Пенсионного фонда эти деньги уходят. Так называемый эффект двойного бремени. Вторая причина — это регрессивная шкала обложения страховыми социальными взносами. Это означает, что в процентном отношении богатый платит не больше, а меньше, чем бедный. Получается, что по более высоким заработкам страховые выплаты меньше, а сверхвысокие вообще не облагаются налогом. И это при нашем-то, отличном от нормального, распределении доходов, когда очень большая доля фонда оплаты труда приходится именно на сверхвысокие заработки. Естественно, что такой механизм приводит к выпадению доходов. Власти пытаются компенсировать недостачу за счет увеличения ставки страховых взносов. Я считаю, что общую ставку надо сделать единой для всех зарплат, тогда ее можно будет снизить с нынешних 30% до 27%, сохранив при этом льготный уровень в 15% для малого и инновационного бизнеса, а для отчислений в Пенсионный фонд снизить с 22% до 20%.
ПРОФИЛЬ: На какие еще непопулярные меры может пойти правительство?
Дмитриева: Я больше всего опасаюсь отмены пенсий работающим пенсионерам. Готовность правительства отказаться от повышения пенсионного возраста меня настораживает. Я думаю, что повышение пенсионного возраста будет в очень завуалированной форме. Велика также вероятность, что будет попытка снять с государства расходы на досрочные пенсии.
ПРОФИЛЬ: Как вы относитесь к предложению Владимира Путина инвестировать пенсионные средства в долгосрочные проекты?
Дмитриева: Все равно доходы по пенсионным накоплениям не могут расти быстрее, чем вся экономика. Я об этом говорила выше. Повторяю, что распределительная пенсионная система как обязательная эффективнее, чем накопительная. Это не политика, а математика, мы должны это понять, осознать и принять.
ПРОФИЛЬ: На какие страны, по-вашему, можно ориентироваться при проведении пенсионных реформ?
Дмитриева: В каждой стране разная система и разные условия. В принципе во Франции хорошая система с хорошей формулой расчета. Но повышение пенсионного возраста, которое у них произошло, теперь будет отменено. Объяснено оно было тем, что очень выросла продолжительность жизни за последние годы, и это действительно так. В странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) рост продолжительности жизни с 1960 года в среднем составил семнадцать лет. А у нас, кстати, средняя продолжительность жизни после роста в последние несколько лет только-только вернулась к уровню 1960 года. Повышение пенсионного возраста в европейских странах реформаторы объясняют тем, что люди очень рано выходят на пенсию и долго еще потом живут, а из социума уже вырваны. К тому же не надо забывать, что в большинстве европейских стран, по статистике, фактический возраст выхода на пенсию ниже, чем пенсионный возраст, а у нас выше. Это объясняется тем, что в этих странах масса схем, которые позволяют выйти на пенсию досрочно, получив, например, 80—90 % от пенсии. Очень часто корпорация им доплачивает эту разницу с тем, чтобы стимулировать обновление кадров. Учитывая, что продолжительность жизни в России остается на уровне 1960 года, сравнивать и брать что-то на вооружение в нашем случае достаточно сложно.
ПРОФИЛЬ: Глава Минфина заявил, что новая пенсионная реформа рассчитана на пятнадцать лет. Как думаете, уложатся?
Дмитриева: У нас с 1990 года пенсионные изменения проходили в 1991, 1997, 2002, 2010 годах. Следовательно, это будет пятое изменение за двадцать лет. О каких пятнадцати годах тут можно говорить?
ПРОФИЛЬ: Насколько велика вероятность того, что новая пенсионная реформа в итоге увенчается успехом?
Дмитриева: К сожалению, для успеха нет предпосылок. Получается, что перетряхивание всего пенсионного законодательства осуществляется раз в три года. И оно все более и более запутывается. И каждый раз случается, что кого-то при расчетах забыли, а потом отдельные категории граждан годами бьются за восстановление своих прав.
ПРОФИЛЬ: Чем можно объяснить тот факт, что правительство регулярно реформирует пенсионную систему, но каждый раз терпит фиаско?
Дмитриева: Нет четкой концепции, нет ответственных и профессиональных реформаторов, и есть корыстные финансовые интересы. В 2001—2002 годах идеологами пенсионных новаций были Михаил Зурабов, Валентина Матвиенко, Александр Починок, Михаил Дмитриев. Их уже нет на своих постах, когда пришло время расплачиваться за ошибки. То же самое происходило и с реформой 2010 года. Тогда Татьяне Голиковой и Юрию Воронину не хватило политической воли отказаться от предыдущих пороков. Какие-то вещи исправили, а какие-то добавили. Поэтому здесь нужен лидер, который поставит точку в этом вопросе, который в состоянии пойти против лоббистов и, главное, нести ответственность за то, что он сделал. Хочу еще заметить, что должна быть профессиональная команда, которая принимает решения по пенсионной реформе.
ПРОФИЛЬ: Ну, вряд ли лидер пенсионной реформы будет популярен…
Дмитриева: Почему же? Лидер, который сможет сделать эффективную пенсионную реформу и ограничить интересы финансовых лоббистов, будет очень популярен. Вопрос в том, за счет кого будет осуществлена реформа и для кого. Если для народа и за счет финансовых посредников, то это очень популярно, но при этом надо от финансовых посредников вырвать полтриллиона в год и еще полтриллиона в виде взносов со сверхвысоких заработков. С точки зрения стабилизации пенсионной системы это нормально. С точки зрения народа тоже, потому что можно обеспечить будущие гарантии и повышение уровня пенсий без ежегодной лихорадки.
Марина Соколовская
